АВСТРАЛИЙСКИЕ ТАЙНЫ

Научные исследования никогда не привлекали властей как объект приоритетного финансирования. И сейчас те скудные бюджетные средства, направляемые на развитие отечественной науки, распределяются весьма неравномерно. Тут учитываются и научные направления (причем не только с точки зрения перспективы, но и дороговизны: менее затратный в целом проект всегда лучше), часто учитывается и человеческий фактор. К примеру, если руководитель исследовательского проекта скандалист, если он знает, где и когда надо стукнуть кулаком по столу, кому пожаловаться, где поругаться, где потребовать положенного и неположенного, то с ним стараются не связываться и обычно выделяют необходимые средства. Подобные начальники, как правило, никудышные ученые еще бы: все свои силы они тратят, чтобы урвать побольше для себя и для своего эксперимента. А бывают настоящие ученые, известные всему миру своими публикациями, изобретениями, открытиями. У таких научных руководителей, как правило, попросту нет времени (да и способностей не хватает) на выбивание денег. А помощников, готовых заниматься этими делами, ни в грош не ставят в высших кабинетах, справедливо указывая им: "А ты кто такой?". Как правило, среди таких ученых добиваются успеха лишь теоретики, чья работа не требует больших финансовых вливаний. Была бы бумага, ручка да пишущая машинка с помощником, умеющим быстро печатать под диктовку.

Но не только от руководителя или выбранного модного направления исследований зависит распределение финансовых потоков. Многое зависит от местоположения и размера научного института. В почете крупные учреждения, расположенные, как правило, в Москве или Санкт-Петербурге. Одно время деньги перечисляли также и в Новосибирский научный центр.

Провинциальные же институты, такие как Всероссийский научный институт лесных заготовок (ВНИЛЗ), находящийся в Петрозаводске, или Саратовский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства (НИИРыбхоз) вынуждены надеяться больше на себя, сдавая в аренду пустующие помещения или заключая договора на проведение экспертизы поставляемой на экспорт древесины (в случае с Петрозаводским институтом) или на сертификацию рыбных консервов местного комбината. В последнем случае на банках с сардинами появляется гордое: "Одобрено специалистами Областного Ордена Трудового Красного Знамени НИИ Рыбного хозяйства имени А.Килькина". По иронии судьбы у нас с Пашкой с собой в Австралии оказалось несколько баночек "Килек в томате", сертифицированных как раз этим самым институтом.

Институт вопросов геологии (НИИВГ), в котором числимся мы с Пашкой, расположен недалеко от Твери, в шикарной лесистой местности. В наши края любят приезжать за грибами даже из Москвы. А уж когда вызревает клюква, москвичи прутся в наши окрестности целыми электричками. В результате с каждым годом клюквы и грибов у нас становится все меньше, а приезжих, "знающих одно грибное место, правда, далеко, под Тверью", появляется все больше. Дошло дело до того, что местные жители как-то в июне встретили в лесу москвичей, специально приехавших собирать... ландыши.

Массовые заготовки пришельцев создают нам серьезные проблемы. Дело в том, как вы уже поняли, мы с Павлом обитаем в самом что ни на есть провинциальном институте со всеми вытекающими отсюда проблемами финансирования. Положение осложняется еще и тем, что начальник наш не относится ни к первой, ни ко второй из описанных выше категорий. То есть он не принадлежит ни к числу талантливых администраторов, ни к числу ученых-теоретиков с мировым именем. Наш начальник совсем никудышный администратор, обыкновенный алкаш, которого до сих пор не выперли из института только потому, что у него за многолетнюю службу установились очень тесные, дружественные отношения с вышестоящим начальством. Причем сложились эти отношения как раз на почве постоянных совместных пьянок. В результате, проблемами финансирования никто не занимается, а Институт наш получает крохи, которых едва хватает на содержание управленческого аппарата. Все рядовые сотрудники НИИВГ уже год как отправлены в бессрочные неоплачиваемые отпуска.

Мы с Павлом настоящие ученые, без науки жить не можем. К тому же мы не любители выпить, поэтому отношения с начальством сложились у нас довольно напряженные. Но сидеть целый год без дела не наша стихия. Мы любим приключения и авантюры, препятствия и преграды (что, впрочем, одно и то же). Первые месяцы, находясь без работы, мы путешествовали по просторам Тверской губернии, исследуя химический и биологический состав почв и попутно собирая ландыши, смородину, чернику и клюкву (в зависимости от сезона). Но когда мы впервые прочитали в Пашкином переводе свежий номер "Geological Survey" и узнали там о существовании кадмий-никелевой проблемы, мы загорелись желанием непременно внести свою лепту в ее решение. Как мы поняли из статьи, еще в незапамятные времена люди наряду с железом и медью активно пользовались и никель-кадмиевым сплавом, обладающим чудесными электрическими свойствами. Химия тогда была развита не особенно хорошо, и населяющие Землю племена добывали этот сплав непосредственно из кадмий-никелевой руды. Чудом сохранившиеся до наших дней микроскопические образцы этой руды и сейчас демонстрируют человечеству непревзойденные электрические характеристики. Но вот проблема: ученые со всего мира, используя образцы чистых металлов никеля и кадмия, до сих пор не могут получить сплав с требуемыми свойствами! То удельное сопротивление подкачает, то ЭДС барьера самоиндукции проявит низкую полярность.

И тогда ученые (не прекращая опыты по искусственному получению чудесного сплава) задумались: а не заняться ли им поисками той самой руды, из которой древние выплавляли свои замечательные приспособления, облегчающие им быт.

Правительства продвинутых в научном смысле стран постепенно стали выделять миллионы долларов на поиски сохранившихся фрагментов редкой породы. К таким странам, как США, Япония и Франция уже подключились Китай и Израиль. В Китае для этой цели был даже специально образован Институт никелевых сплавов и руд (). Обо всем об этом мы узнали из той самой научной статьи (кстати, кому интересно, вот точная ссылка: Geological Survey, 9670, 1994, p. 2). Проблема показалась нам интересной, и мы немедленно решили присоединиться к армии ученых-минералогов, занятых поисками никель-кадмиевой руды. Тем более что заняться в то время нам было больше нечем.

Планы ехать именно в Австралию возникли не случайно, а в результате изнурительной работы с научной литературой. Когда имеющихся у нас с Павлом журналов стало не хватать, мы как-то раз даже съездили в Москву, в Ленинку, где, как оказалось, хранится ошеломляюще большое количество работ по нашей тематике. Оказывается, в те далекие времена люди не умели строить глубоких шахт. Стало быть, добыча никель-кадмиевой породы проводилась из неглубоких выработок, или даже открытым способом. Открытые месторождения, безусловно, не сохранились, так как в свое время были выработаны до последней крупинки, или даже разграблены. Изучив имеющиеся материалы, мы с Павлом единогласно решили, что если где-то и сохранилась чудесная руда, так только в старых, неглубоких разработках. Для определенности мы выбрали глубину до 200 метров. Но не так просто было отыскать шахту, удовлетворяющую нашим критериям! Во-первых, шахта должна быть очень старой, построенной на месте древних минералогических разработок. Во-вторых, шахта должна быть неглубокой. И, наконец, самое сложное требование: шахта должна быть неизвестной для армии ученых, ищущих никель-кадмиевую породу по всему белому свету.

В предвкушении открытий большинство ученых пошло простым научным путем. Не исключено, рассуждали они, что на каком-то из действующих горно-обогатительных предприятий, где добывают и перерабатывают сотни тысяч тонн руды, временами попадаются микроскопические, незаметные для глаз производственников, фрагменты никель-кадмиевой породы. Вооружившись точными приборами, исследователи расползлись по всему миру, обосновавшись на всех крупных перерабатывающих комбинатах и приступив к поискам желанных крупиц. Но, увы, удача пока ни к кому из них не повернулась лицом.

Мы с Павлом решили пойти другим путем и сосредоточили свое внимание в основном на заброшенных выработках. Дело в том, там нам никто не будет мешать работать. Там не будет занудных требований по технике безопасности, строгого сменного распорядка, гудящих механизмов, пыли и сыплющихся на голову камней из-под отбойных молотков. Мы уже бывали на действующих подземных разработках и знаем, как это неприятно.

Австралия привлекла наше внимание по нескольким причинам. Во-первых, эта страна пока еще не стала местом паломничества ученых-минераловедов, а конкуренты, как правильно говорит Павел, нам в таком деле ни к чему. Во-вторых, в Австралии полно заброшенных шахт, причем, по преданиям, вблизи некоторых из них в прошлые времена наблюдались интересные электрические эффекты, такие, как, например, неожиданное возникновение разности потенциалов с таким же неожиданным этой самой разности пропаданием. Особенно много писалось про электрические курьезы в Хоршаме (провинция Виктория), а ведь там рядом как раз имеется заброшенная шахта с максимальной глубиной от 200 до 350 метров (по разным данным). И, наконец, в-третьих, Пашка давно собирался слетать в Гонконг по своим коммерческим делам, так что оба мероприятия можно было совместить.

Итак, исследования было решено начать с Австралии. Ранним февральским утром мы вылетели рейсом из "Шереметьево" на Гонконг. В Гонконге мы с Павлом временно разделились. В течение трех дней, пока Павел вел переговоры со своим компаньоном по бизнесу, я внимательно штудировал литературу. Сначала я прочитал стопку ксерокопий, привезенных с собой из России, а потом, когда читать стало уже нечего, я записался в местную библиотеку. Следует сказать, что работа в библиотеке не была продуктивной. Языковый барьер давал о себе знать: большая часть имеющейся там научной литературы была на английском языке, поэтому я ограничился изучением карт и таблиц минералов. В среду днем, как и было условленно, я встретился с Павлом в аэропорту. Именно там Павел похвастался только что приобретенной им бурильной машинкой. Через два часа мы уже молча сидели в парящем над океаном самолете, и каждый думал о предстоящих приключениях.

_____________________________

* Все названия институтов, их местоположение, а также порядок финансирования научных учреждений в нашей стране выдумка автора, так что прошу не обижаться жителей упомянутых в повести городов, а также работников отраслевых НИИ с похожими на перечисленные в повести названиями. Хочу также обратиться к министрам: науки, финансов, экономики, рыбной и лесной промышленности, геологии, к руководителям Российской Академии наук, к Председателю Правительства и Президенту Российской Федерации, к российским парламентариям отнеситесь к моей повести с пониманием, я никого не хотел обидеть. Также приношу извинения г-ну А.Килькину, имя которого я без согласования присвоил вымышленному институту.