АВСТРАЛИЙСКИЕ ТАЙНЫ

Нападение мышей в наши планы не входило. Я разбудил Павла необходимо было провести совещание. Поначалу Пашка мне не поверил и решил, что я его разыгрываю. Действительно, откуда тут могли быть мыши? Вдали от жилья, еды, питья? Правда, в тоннеле было довольно тепло, я бы даже сказал, жарко. Невольно вспомнилось, что мы забыли измерить температуру перед ужином. Досадная ошибка была немедленно исправлена, и мы записали в тетрадь: 28.02, 4:18. возд. +24.2 °C, стен. +24.3 °C. Интересный факт: температура воздуха практически сравнялась с температурой скальной породы, в которой пробита наша штольня. Не надо быть специалистом, чтобы сделать меткий вывод о низкой эффективности (или даже о полном отсутствии!) вентиляции. "В условиях недостаточного воздухообмена в подземных выработках могут скапливаться ядовитые газы, профессионально заметил Павел. В следующий раз, когда будем на поверхности, надо сказать об этом вахтерше, а еще лучше оставить запись в книге посетителей. А то берут, понимаешь, деньги за пребывание в подземном комплексе, а достойные условия существования обеспечить не могут". Павел продолжал распаляться и кипятиться, но толку от этого было мало. Для меня же было совершенно очевидно, что, по крайней мере, в месте, где мы расположились на ночлег, ядовитые газы не скапливаются, иначе бы живых мышей мы тут не встретили. Чтобы доказать Павлу, что мыши мне не приснились, я покопался в рюкзаке и достал газетный сверток. Мыши легко прогрызли "Московский комсомолец", двойной полиэтиленовый пакет и добрались до сыра, отъев от него значительную часть.

К счастью, остальные продукты не пострадали. Я тайком проверил, цел ли ананас, который я в последний момент захватил с собой под землю в преддверии Пашкиного дня рождения. С ананасом все было в порядке. Кстати, я где-то слышал, что мыши не едят ананасы и различные цитрусовые. Если я ошибаюсь, читатель меня поправит.

Безвыходных положений не бывает. Буквально рядом с нами обнаружился торчащий из потолка отрезок арматуры, вероятно оставшийся со времен проходки. Загнуть его наподобие крюка, имея с собой геологический молоток, оказалось делом нехитрым. Чтобы снизить нагрузку на подвес, мы облегчили рюкзаки, вынув из них все непродовольственные товары и материалы, в том числе примус и канистру с бензином. Потолок был настолько низок, что подвешенные рюкзаки почти касались пола. Пришлось их перевязать веревкой и подвесить горизонтально. Мыши теперь не смогут достать нашу еду, и мы не погибнем от голода.

Все же, прежде чем улечься, мы решили понаблюдать за мышами. Прикрыв шерстяным носком фонарь (чтобы яркий свет не отвлекал мышей), мы уселись на край матраса, засекли время и приготовились ждать. Не прошло и пяти минут, как две небольшие мышки подкрались к рюкзаку и стали принюхиваться. Затем первая мышь прыгнула, что было сил, но до рюкзака не достала. Затем обе мышки стали прыгать по очереди, а подошедшая третья мышь внимательно за ними наблюдала, будто обдумывая сложившуюся ситуацию. Между самой прыгучей мышкой и нижним краем любого из висящих рюкзаков зазор был не меньше 3-5 сантиметров (в темноте было плохо видно). Навряд ли кто-нибудь из грызунов смог бы достать нашу еду. Однако гарантии, что не придут более прыгучие товарищи, также не было. Пришлось модернизировать систему защиты продуктов. Прямо под рюкзаками мы установили примус. Тихое шипение, запах бензина и голубое пламя должны были отпугивать мышей. Так оно и вышло. Тихо подкравшиеся грызуны расположились недалеко от примуса, но прыгать уже не рисковали. Но тут возникла новая проблема: примус нельзя было оставлять без присмотра. Дело в том, что наш несчастный туристский примус "Шмель" каждые 15 минут требовал подкачки, в противном случае пламя гасло. Уже наступило пять часов утра, когда мы, наконец, составили график дежурств. С пяти до семи должен был дежурить Павел, с семи до девяти была моя очередь. Далее планировались завтрак, плановые замеры температуры и совещание по вопросу дальнейших наших планов.

Я улегся на матрас и моментально уснул. В соответствии с договоренностью в семь часов утра меня разбудил Пашка. Оказывается, чтобы не заснуть, он придумал новое развлечение сыпать соль на горелку примуса. От щепотки соли пламя вспыхивало, и штольня озарялась ярким желтым светом. Мыши разбегались кто куда с диким писком, и это больше всего забавляло Павла. Произведя необходимые операции по подкачке примуса, Павел прилег на матрас и захрапел. Я же взял в руки пачку соли и стал развлекаться с мышами. Что, впрочем, мне очень быстро надоело. Тут я вспомнил, что я уже два дня не брился и решил устранить непорядок. Я налил в сковородку немного питьевой воды и поставил ее греться на примус. "Хорошо Пашке, подумал я, намыливая подбородок, у него борода! Ему бриться не надо". Я и сам давно хотел отпустить бороду, мечтал стать похожим на Павла. Но каждый раз на третий-четвертый день после прекращения бритья щетина начинала так больно колоться, что никакого терпения не хватало переносить эти муки. И я сдавался, грел воду и брился. Расправившись с двухдневной щетиной, я умылся, сполоснул сковородку и вытер лицо полотенцем. Настроение улучшалось, сонливость почти прошла. Подкачав примус, я достал научный журнал "Underground Life", прилег на спальный мешок неподалеку от огня и погрузился в чтение.

Пашка тихонько похрапывал, мыши слегка попискивали. Все это создавало неповторимую романтическую обстановку. Когда мышей становилось слишком много, я боялся, что шорох и писк могут разбудить товарища. Тогда я брал в руки пачку соли и слегка сыпал из нее на пламя. От вспышки мыши в ужасе разбегались. Незаметно я уснул, о чем до сих пор вспоминаю с содроганием. Дело в том, что мне приснился кошмарный сон: будто бы я дежурю у примуса, поддерживая необходимые эксплуатационные параметры. И что вдруг все вокруг затряслось, земля задрожала, висящие рюкзаки стали раскачиваться, пламя задуло и стало совсем темно.

Мне снилось, что я, испугавшись, нащупал фонарь, зажег свет и остолбенел: прямо на меня из глубины тоннеля медленно надвигался огромный трактор как бы гигантский бульдозер, но на колесном ходу. Стоял страшный грохот, сыпались камни. В ужасе я проснулся было темно. Вероятно, я проспал достаточно долго, так как примус погас в результате пропущенной плановой подкачки. Но что было странно грохот не прекращался, все вокруг дрожало. Я ущипнул себя за ухо вибрации не исчезли. Нащупав Пашкин фонарь, я включил свет. Передо мной, разбрасывая длинные тени, раскачивались рюкзаки. Мышей не было. Павел сидел на краю матраса и молчал. "Землетрясение", подумал я. Однако шум скоро стих, земля перестала дрожать.

Я посмотрел на часы: была половина девятого. Странно, но создалось ощущение, что шум не просто затих, а как бы удалился куда-то вниз, на следующие горизонты. "Это подъемник, внезапно заговорил Павел, вновь зажигая примус, смотри на схему!" Действительно, ведь мы с Павлом последнее время двигались к центру, постепенно опускаясь. Вероятно, мы прошли под кольцом "А" и остановились на ночлег рядом с главным шахтным стволом! Как бы в подтверждение этой гипотезы где-то внизу послышался шум, который приближался. Все затряслось, рюкзаки стали раскачиваться. Мы посветили вперед и чуть влево и увидели в стене отверстие приличных размеров, в котором с грохотом промелькнула кабина подъемника. В это время крюк, нагруженный рюкзаками, не выдержал вибраций и выскочил из потолка. Рюкзаки упали на наш примус, отбросив его на надувной матрас. От удара одного из них пламя погасло, но это не мешало ему продолжать злобно шипеть и пахнуть бензином. Самое обидное, что примусная игла воткнулась в надувной матрас, проткнула его, и теперь матрас и примус шипели хором. Вскоре давление воздуха в обоих агрегатах упало, и воцарилась тишина. Стало вдруг понятно, откуда в этом месте штольни берутся мыши. Дело в том, решили мы с Павлом, что на ночь сувенирный киоск с продуктами закрывается, и грызуны вынуждены искать пищу, двигаясь вниз вдоль главного ствола. Проползая мимо отверстия, соединяющего шахту с нашим тоннелем, они учуяли еду. Дальнейшее всем известно.

В соответствии с нашим расписанием мы позавтракали и измерили температуру. Воздух оказался чуть прохладнее, 23.7 °C. Дышать было легче. По всей видимости, снующий вверх-вниз подъемник обеспечивал некоторый воздухообмен через отверстие в шахтном стволе. Собрав пожитки, мы двинулись вперед, к новым приключениям. Минут двадцать мы шли практически горизонтально. Кстати, уважаемые читатели, вам, наверное, интересно было бы узнать, как определяется направление уклона в штольнях и штреках, где нельзя зрительно привязаться к ландшафту. Делается это просто надо аккуратно налить на пол воды, и она потечет в сторону пикета увеличения отметки глубины залегания. Так как лужа, сделанная только что нами, никуда не перемещалась, значит, тоннель шел горизонтально. Однако скоро начался подъем. Мы обрадовались, решив, что вновь выйдем на горизонт 120 футов. Время близилось к обеду, подъем не прекращался, а, напротив, усиливался. Никакого выхода не наблюдалось. Мы сделали короткий привал, поели и пошли дальше. Идти становилось все тяжелее и тяжелее. И не только из-за подъема: становилось труднее дышать. Подошло время ужина. На этот раз мы не забыли провести температурометрию. Скальная порода и воздух были одинаково нагреты до 28 градусов. И это было странно. Дело в том, что обычно в подземных скальных выработках температура растет с понижением уровня. Мы же наблюдали обратное. Не найдя объяснения, мы поужинали, разделись и улеглись на спальники. Наш дырявый матрас разворачивать не стали что толку, все равно не надуется. Полчаса мы напряженно прислушивались мышей не было.

В восемь часов запищали наручные часы Павла. Я инстинктивно схватил их, чтобы выключить будильник, но уронил на каменный пол. Может быть, они и не сломались, но тут вскочил Павел и нечаянно наступил на них, не заметив в темноте. В итоге мы остались с одними часами на двоих. Мой старенький "Полет" требовал ежедневного подзавода и к тому же боялся пыли. Чтобы не остаться без времени, было решено заводить часы ежедневно перед ужином (после замера температуры). Кроме того, для защиты от пыли часы были помещены в полиэтиленовый пакет из-под пирожных.

Утром мы встали, позавтракали (я побрился) и продолжили путешествие. Дорога шла в подъем, было ощущение, что мы давно уже прошли уровень "0" и должны быть на поверхности земли. Температура еще немного возросла, но зато стало ощущаться легкое движение воздуха, что вселяло в нас оптимизм. По пути мы периодически откалывали куски породы и сравнивали их с фотографией из журнала. Хотя наши образцы едва ли напоминали никель-кадмиевый минерал, мы все же складывали их в рюкзак для дальнейшего анализа. Так прошло еще четыре дня. Наступило пятое марта Пашкин день рождения. По случаю праздника мы сократили программу, решив продвигаться в этот день только до обеда, а после обеда устроить расширенный ужин из экзотических продуктов. Позавтракав (я опять побрился, за что получил нагоняй за неэкономное использование питьевой воды), мы бодро зашагали вверх по наклонной.

Через два часа тоннель уперся в большую подземную выработку, размерами метров десять в высоту и метров пять в диаметре. В верхней части были видны остатки каких-то металлических конструкций. Но самое удивительное, что бросилось в глаза, это исправная электрическая лампочка, ярко горящая под потолком. Курьез состоял в том, что к лампе не были подведены провода! И вообще, вокруг не было никаких кабелей и подстанций. Лампочка светила сама собой! Это не был тупик: под потолком, рядом с лампой, мы разглядели отверстие в стене вероятно, там начинался новый тоннель. Не сговариваясь, мы с Павлом достали из рюкзаков по электрическому тестеру. Клеммы даже не пришлось прикладывать к стенкам зала стрелки обоих приборов безостановочно метались между символами "0" и "Ґ". Это указывало на необычные электрические явления, происходящие в выработке. Я отколол от стены маленький кусочек породы и сравнил с журнальной картинкой. Образец был как две капли воды похож на фотографию. "С днем рождения, Паш!" Сказал я и протянул ему камушек. Такого ценного подарка Павел в своей жизни еще никогда не получал.